Выпускная квалификационная работа

Способы выражения отрицания в английской разговорной речи

ОГЛАВЛЕНИЕ

Ведение………………………………………………………………………

Глава 1. Коллоквиалистика и ее проблематика …………………….

Разговорная речь и ее особенности …………………………………

Принципы классификации субъязыковой специфики ………….

Глава 2.  Краткий очерк категории отрицания ………………………

Глава 3. Коллоквиальная специфика отрицательных суждений..

Импликационная специфика отрицательных суждений…………

Выражение отрицания в вопросительных конструкциях. …………………………

Выражение отрицания в побудительных конструкциях……………………………

Выражение отрицания в восклицательных моделях……………………………….

Выражение отрицания в придаточных предложениях…………………………….

Выражение отрицания в репликах-повторах……………………………………….

Выражение отрицания в репликах-подхватах………………………………………

Отрицание посредством противоречащей реплики………………………………...

Отрицание двучленной конструкцией……………………………………………….

Выражение отрицания лексическими средствами………………………………….

Экспликационная специфика отрицательных суждений…………

Плеонастическое использование отрицательного слова……………………………

Повтор………………………………………………………………………………….

Разделительный вопрос (tag-модели)………………………………………………..

Конструкции с двойным отрицанием………………………………………………...

Заключение…………………………………………………………………...

Библиография…………………………………………………………………

Список источников иллюстративного материала……………………

Ведение

Известно, что разговорный язык как часть национального языка имеет свои, присущие только ему особенности. Эти особенности можно найти в любой области языковой системы, и изучением этих особенностей занимается отрасль языкознания, которую называют коллоквиалистикой или теорией разговорной речи.

В настоящей работе предпринимается попытка охарактеризовать коллоквиальные черты английского отрицания, которые и будут составлять объект исследования.

Разговорная форма языка является одной из наиболее востребованных, так как она обслуживает самую широкую сферу жизнедеятельности человека. Если другие формы (например, поэтический язык, язык пользователей сети Интернет, язык научной прозы, язык религиозного общения  и т.д.) доступны лишь части языкового коллектива, то язык повседневного общения характеризует каждого индивида вне зависимости от его социального статуса и рода занятий. В этой связи любое исследование, касающееся данной проблематики, представляется достаточно важным и актуальным.

Цель настоящей работы – изучить специфически разговорные черты английского отрицания и построить их классификацию.

Для достижения данной цели представляется целесообразным решить следующие задачи.

1. Изучить научную литературу, трактующую вопросы коллоквиалистики и вопросы категории отрицания в английском языке.
2. Выбрать в качестве основополагающей одну из существующих концепций разговорной речи.
3. Осуществить выборку речевых образцов, демонстрирующих специфику коллоквиального отрицания, из диалога произведений английских и американских писателей.
4. Описать эти образцы и разделить их на группы, имея в виду тот или иной принцип деления.
5. Обобщить изложенный материал и сделать выводы.

Практическая значимость работы обусловлена тем, что ее результаты могут быть использованы в практике преподавания английского языка, особенно в части обучения диалогической речи. Некоторые положения настоящей работы могут быть использованы в качестве исходного материала для методики; они показывают пути для того, чтобы оживить диалог как вид учебной работы или придать ему большую коммуникативную направленность.

Теоретический вклад исследования весьма скромен. Здесь предлагается классификация способов выражения отрицательных суждений, которая, как нам кажется, определенным образом отражает картину языковой повседневности.

Работа состоит из введения, трех глав и заключения.

Во введении определены цели и задачи исследования, его актуальность и практическая значимость.

Первая глава посвящена проблемам коллоквиалистики. Здесь раскрывается суть понятия «разговорная речь», характеризуются основные проблемы коллоквиалистики, приводятся точки зрения ученых по тем или иным вопросам теории разговорной речи. Здесь же описаны положения концепции, принимаемой в настоящей работе за основу.

Во второй главе дается краткий очерк категории отрицания в английском языке, и определяются границы объекта исследования.

Третья глава представляет собой описание речевых образцов, которые служат в повседневном общении для выражения отрицательных суждений. Каждая глава завершается выводами.

Заключение подводит итог всему исследованию.

В конце работы приложены список библиографии и источников иллюстративного материала.

Глава 1. Коллоквиалистика и ее проблематика

Поскольку объектом настоящего исследования являются языковые формы обиходно-бытового общения, представляется целесообразным остановиться сначала на общих проблемах коллоквиалистики и изложить главные положения теории, принимаемой  в настоящей работе за основу.

Разговорная речь и ее особенности

Выражение "разговорная речь" является наиболее распространённым термином, которым обозначается объект науки, занимающейся изучением языковых особенностей спонтанного общения. Между тем его трактовка в современном языкознании нередко получает различное толкование.

Разногласия возникают при выделении важнейших признаков сферы обиходно-разговорного общения, которые отличают её от других сфер языкового употребления. В работах коллоквиалистов обычно упоминаются такие признаки, как устный характер речевого продуцирования, бытовая тематика, стереотипность речевых актов, диалогическая форма языкового общения, его непосредственность, эмоциональная насыщенность, ситуативная обусловленность, спонтанность, а также неофициальность отношений между участниками акта коммуникации.

Все эти признаки, будучи взяты в совокупности, составляют условия порождения языковых форм, свойственных сфере обиходно-разговорного общения. Однако степень важности каждого из них осмысливается учёными по-разному. Н.Ю. Шведова, например, противопоставляя разговорную речь речи письменной, считает определяющей чертой разговорной речи стереотипность речевых актов. В соответствии с этим в её книге рассматриваются "готовые, закреплённые в системе языка формы, которые... обдуманно не отбираются" (Шведова: 3). О.Б. Сиротинина видит важнейший признак разговорной речи в непосредственности общения, о чём свидетельствует название и содержание одной из её работ (Сиротинина, 1973). Е.А. Земская и её соавторы считают наиболее существенным признаком разговорной речи непринуждённость общения, которая возникает благодаря отсутствию официальных отношений между говорящими, отсутствию установки на официальное сообщение и отсутствию условий, нарушающих неофициальность обстановки (Русская разговорная речь: 14). Аналогичной точки зрения придерживается. С С. Беркнер, рассматривающий непринуждённость и неофициальность как два взаимосвязанных и наиболее существенных фактора разговорной речи. Непринуждённость понимается С.С. Беркнером как "психологическое качество естественности и простоты в речи и поведении, вытекающее из неофициальности обстановки, сравнительно близких взаимоотношений говорящих и отсутствия обстоятельств, ограничивающих данное качество" (Беркнер, 1978: 19). Ю.М. Скребнев характеризует неофициальность отношений участников акта коммуникации как основополагающую черту сферы обиходно-разговорного общения. Неофициальность не связывает говорящего социальной обязанностью следовать определённым стилевым требованиям, а разрешает употребление любых языковых форм (Скребнев: 45).

Выделяя какой-либо экстралингвистический признак в качестве определяющего для характеристики сферы обиходно-разговорного общения, лингвисты не отвергают влияния других признаков на появление в речи специфических разговорных форм. С.С. Беркнер, например, справедливо отмечает, что "различные лингвистические черты РР по-разному связаны с её экстралингвистическими признаками" (Беркнер, 1978: 20). Согласно Ю.М. Скребневу, "спонтанность и аффективность разговорного общения... порождают экспликационную тенденцию разговорной речи, формирующую экспликационные модели разговорного субъязыка. Ситуативность и диалогичность разговорного общения снимают требование эксплицитности (полноты и точности выражения) и способствуют появлению импликационной тенденции, образующей формально "неполные" разговорные модели" (Скребнев: 206). Вместе с тем количество выделяемых экстралингвистических признаков у различных учёных варьирует.

Другим вопросом, по которому расходятся взгляды лингвистов, является вопрос о соотношении общенационального языка и языка разговорного.

Многие лингвисты рассматривают разговорный язык ("подъязык", "субъязык") как часть общенационального литературного языка, указывая, что он является средством общения образованной части населения. Формы просторечия, таким образом, исключаются из объекта коллоквиалистики. Подобный подход характерен для многих отечественных учёных (см., напр.: Будагов: 5; Шигаревская: 11; Земская: 69). Аналогичной точки зрения придерживается Г. Палмер (Palmer: XXXIII).  Э. Партридж, напротив, исключает разговорный язык из понятия литературный язык (Standard English) (Partridge: 191).

С.С. Беркнер считает, что "разговорная разновидность языка ... в значительной своей части входит в литературный язык. Вместе с тем некоторые её участки испытывают сильное влияние нелитературных разновидностей языка - просторечия, жаргонов, а также местных говоров" (Беркнер, 1978: 7).

Из приводимых выше цитаций следует, что наряду с термином "разговорная речь" для обозначения объекта коллоквиалистики используются термины "разговорный субъязык", "разговорная разновидность языка". Поскольку эти термины часто используются недифференцировано, а в лингвистике «язык» и «речь» не являются равнозначными понятиями, здесь следует сделать пояснение. В своем очерке Ю.М. Скребнев, проецируя дихотомию «язык» - «речь» на коллоквиалистику, приходит к выводу, что объект коллоквиалистики, традиционно называемый «разговорной речью», по сути дела представляет не речь, а язык (Скребнев: 16-19). В силу этого многие лингвисты отдают предпочтение терминам «разговорный язык/субъязык/подъязык».   Вместе с тем в силу традиции термин «разговорная речь» не отвергается. Он    продолжает фигурировать, особенно в названиях работ и тематических сборников. Ему отдаётся предпочтение также в тех случаях, когда имеется в виду процесс речевой деятельности. (Беркнер, 1978: 14). Ю.М. Скребнев различает "разговорно-речевую сферу" (совокупность экстралингвистических условий, при которых используется разговорная речь), разговорный субъязык (т.е. более узкую, чем весь национальный язык, систему) и, наконец, "разговорную речь" - фактические речевые акты, протекающие при некоторой определённой совокупности экстралингвистических условий (Скребнев: 16-19).                                                                                 

Следует также упомянуть о выражениях "устная речь" и "диалогическая речь", которые иногда используются в качестве синонимов вышеназванных терминов. Отождествление устной и разговорной речи недопустимо в силу того, что устный характер речевого продуцирования свойствен не только сфере обиходно-разговорного общения, но и другим видам речевой деятельности. С другой стороны, разговорная речь может проявляться не только в устной, но и в письменной форме в виде записей в дневниках, личной переписки и т.п. Аналогичным образом недопустимо смешивать понятия разговорной и диалогической речи, поскольку разговорная речь может протекать в форме монолога, и, наоборот, диалогическая форма общения свойственна и другим сферам деятельности (например, общение по сети Интернет).

Ещё более принципиальным является вопрос о соотношении терминов "разговорная речь" и "разговорный стиль" и обозначаемых ими понятий. Нередко эти понятия смешиваются, и наименование "разговорный стиль" используется недифференцировано с терминами "разговорная речь", "разговорный субъязык".

О.Б. Сиротина разграничивает эти термины на основе многоаспектности подхода к определению понятия разговорная речь. С разговорной речью связываются понятия функциональных стилей, форм, типов и видов речи. Разговорный стиль, по мнению О.Б. Сиротиной, представляет собой более широкое понятие, чем разговорная речь. Он может проявляться в устной и письменной формах речевой деятельности, тогда как разговорная речь соотносится только с её устной формой. В определении разговорного стиля указывается, что он может совмещаться как с бытовым, так и с нейтральным типами речи (Сиротина, 1974: 26).

В лингвистической литературе высказывались также сомнения по поводу целесообразности выделения понятия "стиль языка" ввиду его неопределённости (Сорокин: 81).

И.Р. Гальперин не считает возможным выделение разговорного стиля, так как, в его понимании, функциональные стили присущи только письменной форме языка. Согласно И.Р. Гальперину, стиль - это всего лишь то, что является результатом сознательного отбора языковых средств (Galperin: 18).

Другие учёные считают, однако, что целевая ориентация, предопределяющая выбор языковых средств для коммуникации, нередко характеризует также и разговорные тексты. Так, например, И.В. Арнольд отмечает, что "в современной Англии говорящие намеренно употребляют просторечные формы как народные, подчеркивая, таким образом, свою демократичность". Вместе с тем И.В. Арнольд справедливо полагает, "что главной особенностью функциональных стилей является всё-таки не выбор, а специфичность сферы употребления" (Арнольд: 249). Говоря о соотношении понятий "разговорный стиль" и "разговорный язык", Э.Г. Ризель характеризует последний как "реально существующую основу, строительный материал для стиля разговорной речи". Разговорный стиль, по её мнению, есть "отобранный для определённой цели и организованный по определённым законам способ применения разговорного языка в повседневной практике" (Riesel: 42).

Иначе проблема соотношения разговорного языка и разговорного стиля решается Ю.М. Скребневым. Однако прежде чем изложить его точку зрения,  необходимо остановиться на некоторых положениях его теории.

Языковое поведение человека определяется участком действительности, на котором он осуществляет свою деятельность в тот или иной момент. Этот участок называется речевой сферой, причем каждая из сфер деятельности человека характеризуется рядом экстралингвистических признаков, которые и определяют выбор языковых средств для осуществления коммуникации. Согласно Ю.М. Скребневу, та или иная сфера деятельности обслуживается не всем языком в целом, а лишь определенной языковой системой, имеющей свои специфические черты на всех уровнях языковой иерархии. Эта языковая система (или подсистема) обозначается термином «субъязык», а термином «разговорный субъязык»  обозначается система, обслуживающая сферу повседневного общения, т.е. объект коллоквиалистики, традиционно называемый разговорной речью (Скребнев: 29).

 Совокупность всех потенциально выделимых субъязыков (число которых представляет неконечную величину) составляет тот или иной национальный язык.

Схематически Ю.М. Скребнев изображает это в виде круга (национальный язык), в который вписываются эллипсы (потенциально-выделимые субъязыки).

Эта схема иллюстративно показывает, что разговорный субъязык, как и любой другой, включает в свой состав три класса языковых единиц.

1. Абсолютно специфические единицы, т.е. единицы, свойственные только данному субъязыку и отличающие его от других субъязыков (непересекающиеся области А субъязыков на схеме).
2. Относительно специфические единицы, т.е. единицы, принадлежащие более чем одному субъязыку, характеризующие группу смежных субъязыков (области В на схеме как пересекающиеся в отдельных субъязыках).
3. Неспецифические единицы, составляющие область пересечения и основу всех потенциально выделимых субъязыков (область С, пересекающаяся во всех изображенных на схеме субъязыках).

Стиль понимается как дифференциальная характеристика субъязыка, т.е. его специфическая область, не пересекающаяся с другими в данной номенклатуре субъязыков. Разговорный стиль представляет, таким образом, совокупность специфических конституентов разговорного субъязыка - предмет исследования коллоквиалистики (Скребнев: 31).

Принципы классификации субъязыковой специфики

Итак, как утверждает Ю.М. Скребнев, изучение того или иного субъязыка предполагает исследование стиля данного субъязыка, т.е. его специфической области.  При этом любое исследование должно иметь под собой определенную классификационную основу. Что касается разговорной речи, к настоящему времени лингвистами предложено несколько классификационных основ.  Принципы классификации диктуются различными обстоятельствами. В их число входят научные интересы авторов, специфика задач исследований, особенности строя данного языка и т.д.

Вместе с тем, несмотря на различия, эти классификации имеют и общие черты. Так, например, большинство классификаций имеют в своей основе дихотомию (т.е. первичное деление коллоквиальной специфики на две части). При этом предлагаемые дихотомии имеют в основе две противоположные тенденции повседневной речи.

Так, например, Н.А. Шигаревская говорит о тенденциях укрепляющих или, напротив, расшатывающих структурные характеристики предложения (Шигаревская: 27-40).

В работе О.Б. Сиротининой говорится о плеонастических тенденциях и о тенденции к эллиптичности (Сиротинина: 12- 28). Во многих других работах обращается внимание на существование противоположных тенденций к краткости и избыточности (Ризель: 28) или экономии и избыточности (Девкин: 31). О подобных тенденциях пишут также Е.А. Земская и ее соавторы. Они называют их «тенденцией к синкретизму», с одной стороны, и «тенденцией к расчлененности», - с другой (Русская …: 62-80).

Существование двух противоположных тенденций в разговорной речи признается также и Ю.М. Скребневым. Согласно его теории, «любое отклонение от нейтрального языкового обозначения референта, любая специфическая единица, функционально эквивалентная нейтральной, но не совпадающая с нею по форме и стилистическому «созначению» демонстрирует действие одной из двух соотносительных тенденций – ипликационной  или экспликационной. Эти тенденции свойственны функционированию языка в любой сфере и особенно ярко проявляются в разговорной речи (Скребнев: 65).

Импликационные и экспликационные модели рассматриваются в теории Ю.М. Скребнева как деформация нейтрального образца. Нейтральная модель трактуется как необходимая и достаточная для сообщения данной информации. Если нарушается принцип необходимости, языковая единица деформируется в сторону импликации. Нарушение принципа достаточности ведет к появлению экспликационных моделей.

Как далее отмечает Ю.М. Скребнев, обе тенденции могут быть обнаружены на любом уровне языковой иерархии.

Так, например, нечеткая артикуляция, редукция безударных гласных представляют собой проявление импликационной тенденции на фонетическом уровне. В свою очередь проявлением экспликационной тенденции на том же уровне является эмфатическое артикулирование, свойственное аффективной речи.

Подобные явления отмечаются и на уровне морфологии.

Ср., например:

Импликация:

He don’t вместо he doesn’t; 

Real good  вместо really good;

Pretty dirty  вместо prettily dirty;

Me can’t вместо I can’t.

Экспликация:

I’m being uneasy вместо I’m uneasy.

Do drop on me вместо Drop on me.

I am not feeling well вместо I don’t feel well.

  Лексическая импликация обнаруживается в характерном для разговорной речи употреблении слов с широким, почти местоименным значением, которое конкретизируется ситуацией – this thing, this business, this stuff, а также в широком использовании собственно коллоквиальных слов, которые имплицируют значения известных нейтральных или книжных лексических единиц – fib = watch pocket, cop = policeman, drag = street, hit the flop = go to bed, goop = fool.  Лексическая экспликация проявляется в широком использовании экспрессивной лексики.

And you stop that bloody game. You are bloody helpless …(Lawrence: 196).

You are too damned stuffy (Cheever: 200).

My drinking is my god-damned business (Cheever: 208).

You know damned well what (Chandler: 71).

The lousy bit of a thing, it slipped off my fingers like a fish (Lawrence: 70).

Наиболее яркие проявления двух тенденций демонстрирует синтаксис, что, очевидно, связано с поликомпонентностью синтаксических моделей и их синтагматической протяженностью. Все это представляет возможности для варьирования позиций их составляющих, употребления или неупотребления отдельных компонентов, внедрения дополнительных (часто избыточных) элементов в текст высказывания.

Проявления импликационной и экспликационной тенденций в синтаксисе Ю.М. Скребнев иллюстрирует следующими примерами.

Импликация: Coming.

Экспликация: Oh, coming, he is coming, yes, my brother, I mean. Coming! Coming! Coming! (Skrebnev: 217).

Приводимые примеры трактуются как деформация синтаксической модели My brother is coming. В первом случае говорящий считает излишним обращаться к нейтральному образцу, полагая, что в ситуации общения его собеседнику не представит труда расшифровать импликационную модель Coming.

Второй же пример демонстрирует приподнятость эмоционального состояния говорящего, которая деформирует нейтральный образец в сторону экспликации, проявляющуюся в повторе, плеонастическом использовании слова yes и междометия oh, в использовании парантезы I mean.

Итак, если говорящий, осуществляя выбор языковой единицы, избирает узуально-недостаточный для данного обозначения языковой элемент – налицо импликация, т.е. приписывание данной форме новой функции. Напротив, если говорящий оценивает адекватную языковую единицу как недостаточную, он дополняет ее. В этом случае имеет место экспликация – результат стремления к употреблению более надежного обозначения референта (Скребнев: 65,66).

Принимая дихотомию Ю.М. Скребнева за основополагающую в данной работе, мы будем далее рассматривать импликационную и экспликационную специфику отрицательных суждений в английской разговорной речи, и строить дальнейшую классификацию на основе данной дихотомии.

Однако прежде, чем перейти к непосредственному описанию специфики отрицания в английской разговорной речи,   представляется целесообразным остановиться на отрицании  вообще и кратко охарактеризовать категорию отрицания в английском языке           

Выводы.

1. Сложность проблемы соотношения разговорной и иных форм речи порождает различные, порой противоречивые мнения ученых о способах описания повседневного общения.
2. В настоящей работе принимается точка зрения, согласно которой в системе разговорного субъязыка целесообразно различать нейтральную и специфические области, причем объектом коллоквиалистики является именно последняя.
3. Специфическая область разговорного субъязыка порождается действием двух противоположных тенденций, которые в свою очередь являются следствием экстралингвистических факторов повседневного общения.

Глава 2.  Краткий очерк категории отрицания

Категория отрицания в английском языке сложна и многоаспектна. В известном смысле эта категория связана с соответствующей философской категорией, однако эта связь не ограничивается лишь механическим отражением. Во многих случаях лингвистическое отрицание поддерживает отрицание в логике, в других их взаимоотношения приобретают более сложный (а порой и противоречивый характер). Как отмечает И.А. Слюсарева «Употребление отрицательных средств в предложении может преследовать иные цели, чем выражение отрицательного суждения» (Слюсарева: 57). Для подтверждения этой мысли можно воспользоваться следующими примерами.

Так, лингвистическая форма He is not a teacher имеет приблизительно следующее предметно-логическое содержание: His profession lies beyond teaching. He may be a physician, a merchant, a dress-designer etc. Языковую форму He is no teacher, которая также принадлежит к отрицательным конструкциям можно трактовать как He is a teacher, but not a good one at that. Как следует из этого примера языковая форма (He is no teacher) не отрицает суждения вообще, а лишь привносит в него дополнительный смысл. Если же мы рассмотрим предложения  Will you be my teacher? и Won’t you be my teacher? Мы вынуждены будем признать, что и отрицательная, и положительная языковые формы передают одно и то же суждение. Наконец, отрицательная по форме реплика-повтор (в примере обозначена подчеркиванием), интонационно оформленная соответствующим образом, может отвергать отрицание, выраженное в предшествующей реплике:

• He isn’t a
• He – isn’t – a teacher?

Здесь же отметим, что одно и тоже предметно-логическое содержание может традиционно передаваться в различных языках (или даже в пределах одного языка) различными языковыми формами – утвердительной или отрицательной. При этом порой бывает довольно трудно определить передает ли негативная форма отрицательность в суждении, или здесь имеют место иные отношения.

Ср., например.

I am not kidding. = Я говорю серьезно.

Keep off the grass. = По газонам не ходить.

Take it easy. = Не бери в голову.

Mind your own business. = Не лезь не в свое дело.

I don’t care = Мне все равно.

Многоаспектность категории отрицания выражается в том, что эта категория распространяется практически на все области языка, а также в многообразии форм выражения отрицательного значения, которые включают в себя средства морфологические, лексические, лексико-грамматические, синтаксические, интонационные, ситуативные и т.д.

Несмотря на кажущуюся хаотичность и противоречивость, категория отрицания в английском языке выстраивается в определенную систему, которую в кратком и обобщенном виде можно охаректиризовать следующим образом.

В центре этой системы можно, по-видимому, разместить языковые модели, которые отрицают суждение в целом, а на периферии  - языковые обороты, отрицающие какой-то участок суждения. В терминологии В.З. Панфилова эти модели называются, соответственно, общеотрицательными и частноотрицательными (Панфилов: 44).

Каждый из видов отрицания имеет свои средства выражения. Общеотрицательные модели имеют формальный показатель в части элементов высказывания, выражающих предикативность. Чаще всего этими элементами являются сказуемое и подлежащее. Формальным признаком отрицательного предложения является частица not, присоединяемая к вспомогательному глаголу, глаголу-связке, модальным глаголам или смысловым глаголам be и have (don’t, won’t, isn’t, cannot, shouldn’t, haven’t и т.п.). Еще одним признаком отрицательного высказывания является использование отрицательных местоимений (none, no one, nobody, nothing и т.п.) в качестве подлежащего.

No one has a moral right to compensation except for physical injury (214).

None of the girls left early (219).

Nobody gave it a second thought (220).

The town was still the same when I returned years later. Nothing had changed (222).

(Примеры заимствованы из Дроздова: 214-222).

Частное отрицание находит выражение в употреблении языковых элементов с маркерами отрицания в функциях второстепенных членов предложения. В качестве маркеров отрицания могут выступать самые различные языковые знаки (отрицательные местоимения или наречия – none, nobody, nowhere, never и т.д., отрицательные префиксы un, il, ir, im, dis, non и т.п., отрицательные суффиксы, например, less).

His heart beats at an uneven rate (1462).

Lack of money made further progress impossible (664).

She has irregular features (694).

She gave a rather disjointed account of the incident (375).

The headless body of a man was found in the wood (610).

(примеры заимствованы из Longman Dictionary)

Следует отметить, что в ходе эволюционного развития английского языка некоторые отрицания частного характера расширили область своего распространения и сегодня способны отрицать не только какое-либо понятие, но и целое суждение. Так, например, отрицание nothing (OE – noht) в функции дополнения имело в древнеанглийский период частный характер. Для общего отрицания всегда использовался соответствующий маркер в предикативной части высказывания и предложения с так называемым двойным отрицанием были нормативными: Ne con ic noht singan (Церковная история Беды, цит. по Иванова: 59) - буквальным переводом является – Не могу я ничего спеть. С течением времени, однако, отрицания типа noht приобрели способность отвергать целые суждения и стали вытеснять отрицательные маркеры в предикативной части высказывания. Так, в грамматике Коббета, вышедшей в 1847 году, предложения с двойным отрицанием (Don’t give him none of your money) уже квалифицируются как грамматическая ошибка (цит. по Теренин: 104).

Таким образом, развитие языка привело к тому, что многие частные отрицания приобрели способность выступать в качестве отрицаний общего характера. Сегодня такие отрицания рассматриваются как эквивалентные отрицаниям предикативной части высказывания.

I know nobody who can help you (221). = I don’t know anybody who can help you.

You got nothing to worry about (161) = You didn’t get anything to worry about.

There is nowhere to stand (168) = There isn’t anywhere to stand.

(Примеры заимствованы из Longman Grammar )

  Характеристика категории отрицания, представленная в предшествующем изложении, конечно же, не является исчерпывающей. Это всего лишь краткий и далеко не полный очерк, содержание которого определяется задачами настоящего исследования.

Мы не затрагивали здесь многие проблемы, связанные с категорией отрицания. В частности, мы не касались вопросов  взаимоотношений категорий модальности и отрицания, категорий наклонения и отрицания;  не полностью осветили морфологические и лексические средства отрицания, не рассматривали иные способы выражения отрицательного суждения.

Вместе с тем представляется, что изложенный материал достаточен для решения поставленных задач. Следующим шагом настоящего исследования должно стать определение границ объекта исследования, которое мы попытаемся осуществить, исходя из материала, изложенного выше. Для этого мы выбираем два положения, упомянутые выше.

1. Отрицание в английском языке может иметь общий или частный характер.
2. Отрицательные обороты в английском языке имеют внешний морфологический или лексический признак.

Имея в виду первое положение, мы выбираем в качестве объекта исследования отрицания общего характера. Частные отрицания, таким образом, не будут рассматриваться в последующем изложении.

Что касается второго положения, здесь мы рассматриваем наличие морфологического или лексического маркера как необходимое и достаточное условие выражения отрицания с точки зрения нейтральной области языка. Отсутствие такого маркера в предложении, отвергающем какое-либо суждение, будет рассматриваться как проявление импликационной специфики отрицательных суждений. Если же предложение содержит более чем один негативный маркер, в последующем изложении мы будем трактовать его как проявление экспликационной тенденции разговорной речи.

Выводы

1. Отрицание – языковая категория, которая обнаруживает сложные взаимоотношения с соответствующей категорией логики. Эти отношения варьируют от простого отражения действительности в языке до прямой противоположности.
2. Отрицание может распространяться на целое суждение или на какой-то участок данного суждения.
3. Отрицание в английском языке имеет обширный инвентарь средств выражения. Одни из этих средств являются нейтральными; другие проявляют ту или иную специфику, в том числе и специфику разговорной речи.

Глава 3. Коллоквиальная специфика отрицательных суждений

Даже беглый обзор диалога художественной прозы (который, как известно, в типичных чертах отражает языковую повседневность) позволяет сделать заключение, что выражение отрицания ни в коей мере не ограничивается лишь образцами нейтральной речи. В повседневной практике общения широко используются как импликационные, так и экспликационные модели. Мы начинаем рассмотрение этих моделей с речевых образцов импликационного характера.

Импликационная специфика отрицательных суждений

Оговоримся вначале, что используемое здесь слово «суждение» является больше термином философии или логики, чем термином лингвистическим. Вместе с тем мы считаем возможным использовать его в качестве синонима слова «высказывание» в целях избежания ненужных повторов и менее ущербной в риторическом плане организации текста работы.

Отсутствие морфологических или лексических маркеров в импликационных отрицаниях восполняется интонационными, ситуативными, контекстуальными или иными средствами.

При обработке фактического материала мы объединили импликационные модели в трех группах.

В первую группу мы включили модели, где значение отрицания генерируется явлением, которое называют переосмыслением или транспозицией синтаксических структур (Арнольд: 165-173). Суть этого явления состоит в способности той или иной грамматической формы приобретать новые коммуникативные функции без изменения внешних синтаксических или морфологических признаков. Так, например, вопросительное предложение может переосмысливаться в побудительное (1), выражать недовольство говорящего (2) или его удивление (3), приобретать иные коммуникативные значения. В свою очередь повествовательная по грамматическим признакам конструкция может использоваться в качестве вопроса (4); восклицательная модель способна выражать упрек или недовольство  (5) и т.д.

1. Why don’t you sit down? = Do sit down.
2. Why the hell aren’t you leaving! = It’s high time you left.
3. How could you manage that! = It’s incredible that you have managed that.
4. You are coming from Batsfield? = Are you coming from Batsfield?
5. What a stupid idea! = You mustn’t have said this.

Явление транспозиции имеет самое прямое отношение к теме нашего исследования, поскольку, согласно наблюдениям, значение отрицания очень часто имплицируется моделями, которым в нейтральной области языка предписывается совершенно иное коммуникативное задание.

Итак, в составе первой группы мы выделили четыре разновидности имплицируемых отрицаний: отрицание посредством вопроса, отрицание посредством побудительной модели, отрицание посредством придаточного предложения, отрицание посредством восклицательной структуры.

Выражение отрицания в вопросительных конструкциях. Один из видов импликации отрицательных значений демонстрируется вопросительными предложениями, которые теряют значение вопросительности  в той или иной ситуации общения. Это явление достаточно широко распространено как в английском, так и в русском языке. Предложение, имеющее грамматическую структуру вопросительной конструкции, трансформируется в отрицательное суждение. Широко известны, например, клишированные виды выражения отрицания с помощью вопросительных форм типа   Why should it?  Однако это явление не ограничивается лишь стереотипными моделями.

 В качестве отрицания могут использоваться вопросы любого типа.

Как следует из следующих примеров, одно и то же значение имплицируется разными типами вопросов (общим и специальным).

• There are some things we could do.
• What?
• You could marry me.
• What difference would it make (Jacques – English Story: 40).

What difference would it make имплицирует значение It wouldn’t make any difference.

Does it make any difference? (Thomas: 115).

Does it make any difference имплицирует значение It doesn’t make any difference.

Импликация отрицания посредством вопросительной модели является весьма распространенным способом отклонения какого-либо суждения. Приведем здесь еще несколько примеров.

“Who’s Ted?” he asked.

“That fellow I was with”

“Were you with somebody? How do I know?”

She opened her mouth and made an unpleasant clucking sound shutting it.

“What time is it?”

 “I don’t know that either.” (Hammett: 46)

Комментируя данный пример, отметим, что содержание вопроса How do I know? Равнозначно содержанию высказывания I don’t know, о чем свидетельствует ситуация общения.

• Why, how you talk – Sheffield ain’t on the sea.
• Well, who said it was.
• Why, you did.
• I didn’t nuther (Twain: 423).

Who said it was  имплицирует значение nobody  said it was on the sea.

… perhaps, it required a dozen – who shall tell (Hammett: 65).

Имплицируется значение Nobody can tell.

• Does my father know that?
• What warrior does not? (Cooper: 220)

Имплицируется значение Every warrior knows that.

Did I say you were a fool?

 Имплицируется  - I didn’t say you were a fool.

Have I ever been cruel to you! (Thomas: 72).

Имплицируется значение I have never been cruel to you.

Did she send you a bloody cent when you were in need!

Имплицируется значение  She didn’t send you money when you were in need.

Why should the man be annoyed? (Farjeon цит.  по Аракин: 159).

Имплицируется значение  The little man wasn’t annoyed.

• Haven’t you asked for it?
• Asked whom? (Heym: 646)
• Имплицируется I haven’t asked for it, because there was nobody to address.
• And how can I marry? … I am a failure even at making money (Lawrence: 246).

And how can I marry? Имплицирует значение I cannot marry.

Отметим, что в письменных фиксациях подобные модели выступают в двух вариантах пунктуационного оформления: посредством вопросительного знака или посредством знака восклицательного. Замена вопросительного знака на восклицательный снимает все возможные сомнения по поводу переосмысления значения вопросительности.

Выражение отрицания в побудительных конструкциях. Наряду с вопросительными моделями значение отрицательности могут выражать и иные коммуникативные типы предложений. Так, предложение, грамматически оформленное как побудительное, также может отрицать то или иное суждение.

Try and do it yourself (Hammett: 102).

Имплицируется значение - I won’t do it.

Catch me telling lies (Hammett: 93).

Имплицируется значение - You won’t catch me telling lies.

• What she’s going to do then?
• Strike me if I know.

Strike me if I know имплицирует значение I don’t know.

Использование переосмысленной императивной формы, как, впрочем, и вопросительной,   очевидно, вызывается состоянием аффекта. Заменяя отрицательное суждение побудительным предложением, говорящий аппелирует к здравому смыслу слушателя, считая эксплицитное утверждение излишним.

Выражение отрицания в восклицательных моделях. Еще одним коммуникативным типом предложений, способным   к импликации отрицания, является восклицательный тип.

What a clever advice (Hawthorne: 213).

Имплицируется: The advice is not clever (foolish).

Such a brave man (Hawthorne: 26).

Имплицируется: The man is not brave (Cowardly).

What a charming behaviour (Longman Dictionary: 695).

Имплицируется: The behaviour is not charming (rude).

В стилистике это явление называется иронией – прием, суть которого состоит в том, что какое-то слово (как правило, обозначающее положительное качество) приобретает значение, прямо противоположное своему предметному содержанию. Отметим, что это явление наблюдается не только в предложениях с восклицательной структурой. Между тем нам представилось целесообразным говорить здесь о транспозиции восклицательных моделей, поскольку в повседневной речи это явление чаще всего наблюдается именно в восклицательных предложениях. Кроме того о переосмыслении  коммуникативного задания данных моделей свидетельствует отсутствие в приводимых примерах восклицательного знака.   

Выражение отрицания в придаточных предложениях.    Здесь, прежде всего мы имеем в виду придаточные предложения, употребляемые в синтаксической изоляции, т.е. без употребления главного предложения. Чаще всего функцию выражения отрицания могут иметь придаточные нереального сравнения или условия.

As if I said something offensive (Chandler: 165).

Имплицируется значение -  I didn’t say anything offensive.

As if a woman can hold her tongue (Cooper: 106).

Имплицируется значение - a woman cannot keep her own council.

As though she could have done it better (Hammet: 172).

Имплицируется She couldn’t have done it better.

As if it makes any difference (Hammet: 133).

Имплицируется It doesn’t make any difference.

If Bing were alive (Heym: 646).

Имплицируется Unfortunately Bing is not alive.

Вторая группа представлена отрицательными суждениями, обусловленными некоторыми закономерностями  построения диалога.

Тесная связь чередующихся реплик в разговорной речи дает основание  рассматривать диалог не как совокупность отдельных речевых актов, а в известном смысле как коллективное речеобразование, которое осуществляется двумя говорящими. Текст диалога трактуется как совместный текст, принадлежащий обоим собеседникам. Предложение, начатое одним из участников акта коммуникации, может быть продолжено другим; языковые элементы одной реплики служат строительным материалом для последующей т.п.

Эти особенности диалогической речи привлекают внимание языковедов к изучению более крупной, чем предложение, языковой единицы – так называемого диалогического единства, т.е. объединения двух или более смежных реплик.   

Выражение отрицания в репликах-повторах. Одной из разновидностей взаимодействия реплик диалога является использование в реплике-реакции высказывания собеседника или его части. Такая форма взаимосвязи чередующихся реплик характеризуется как одна из наиболее распространенных и обозначается терминами «реплика-повтор» (Беркнер, 1960: 3-16) или «ответно-воспроизводящий повтор» (Еременок: 3-18).

В работах, посвященных диалогической речи, высказывалось предположение, что такой повтор не передает нового сообщения, а служит лишь средством выражения эмоций (Глаголев: 22). Вместе с тем, как свидетельствуют наблюдения, копирование предшествующей реплики или ее части может выражать несогласие говорящего с мнением собеседника, чем имплицируется значение отрицания.

“Do you mean judge Pyncheon?” asked Phoeby.

“Judge Pyncheon!” answered her cousin angrily. “He will hardly cross the threshold while I live!” (Hawthorne: 98)

“I dare say she’s pretty,” said Sophy.

“Pretty!” echoed I, “She is beautiful!’ (Irving: 63).

Значение, имплицируемое репликой-повтором, реализуется в реальном общении за счет соответствующего интонационного оформления. Однако язык художественной прозы, из которой мы отбирали примеры, располагает довольно ограниченными средствами передачи разных оттенков интонации. В художественной прозе реплика-повтор реализует то или иное значение только при наличии в контексте эксплицитно выраженной мотивировки ее употребления. Высказывание приобретает тавтологический характер, так как имплицируемое значение дублируется значением следующего за репликой-повтором высказывания. Так, категоричная форма, в которой выражено  отклонение кандидатуры судьи Пинчена на роль хозяина дома (первый пример), дублирует отрицание, имплицируемое репликой-повтором. Второй пример иллюстрирует отклонение языковой формы, в которой выражена качественная характеристика объекта. Это становится ясным из последующего высказывания, где предлагается новая языковая единица – beautiful, которая противопоставляется слову pretty как выражающая более высокую степень данного качества.

Выражение отрицания в репликах-подхватах. Репликой-подхватом (в терминологии С.С. Беркнера) называется структурно-синтаксическое взаимодействие смежных высказываний, где ответная реплика представляет собой логическое продолжение синтаксической структуры предшествующей реплики, остающейся незавершенной.

В семантическом плане репликой-подхватом нередко выражается мнение, которое противоречит предшествующему суждению и, тем самым, отклоняет его.

- But you have a home.

- Yes,  - in the grave (Irving: 72).

In the grave имплицирует значение I have no home.

• I shall go there alone.
• To make the things worse (Chandler: 174).

To make the things worse имплицирует значение you mustn’t go there alone.

- Thanks God, it’s all over

- For a day or two (Thomas: 82)

For a day or two имплицирует it is not yet over.

• Why not join Potter and the guys? Fresh air, warm sea and a lot of fun!
• With all those bustards spitting all around and paying dirty compliments (King: 216).
• With all those bustards spitting all around and paying dirty compliments имплицирует We won’t have fun if we join Potter.

 Отрицание посредством противоречащей реплики. Достаточно распространенным способом отклонения той или иной мысли в диалогической речи является следующий. Говорящий (если он не согласен с мнением собеседника) не прибегает ни к использованию отрицательных слов, ни к переосмыслению той или иной синтаксической модели. Он лишь формулирует высказывание, содержание которого противоречит мысли, выраженной его собеседником.

• Julia, I do love you, and I would like to be as we were …
• You hate me. (Cheever: 170).
• Let’s play double Canfield.
• I’m too tired (Jacques – English Story: 38).

Конечно, рассмотрение подчеркнутых предложений в отрыве от контекста не дает оснований трактовать эти высказывания как отрицательные. Они представляют собой ни что иное, как утвердительные высказывания. Вместе с тем, принимая в качестве языковой единицы не предложение, а диалогическое единство, мы вправе рассматривать данные высказывания как отклоняющие предшествующую мысль, и, следовательно, имплицирующие отрицание.

С достаточной очевидностью это явление можно иллюстрировать следующим примером.

- I’ll be all right. I have my guardian angel.

- That’s what everybody thinks.

- Oh, but I have.

Последняя реплика приводимого здесь диалога (Oh, but I have) не имеет внешних признаков структурного взаимодействия с предшествующим высказыванием (That’s what everybody thinks).  Между тем такое взаимодействие становится очевидным, если рассматривать реплику Oh, but I have как реакцию на невысказанное (или имплицируемое) отрицание No one has his guardian angel.

Трактуя таким образом характер взаимодействия реплик данного диалога, мы имеем все основания рассматривать реплику That’s what everybody thinks как эллиптическую с элиминированным отрицательным суждением. Полный вариант этой реплики мог бы иметь следующий вид: That’s what everybody thinks, but no one has his guardian angel.

Нечто подобное можно наблюдать и в следующих диалогических единствах. Здесь также можно говорить об импликации отрицания. 

• You are the Janitor?
• I’m the superintendent (Cheever: 96).

Имплицируется I’m not the Janitor.

• I’ll leave your house
• I am responsible for you (Cheever: 240).

Имплицируется I won’t let you leave the house.

Третья группа изучаемых нами явлений представлена двучленными конструкциями, в которых наблюдается явление, названное Ю.М. Скребневым импликационной субституцией двусоставности (Скребнев: 170).

1. I’ve got the news. They are going to operate on Linda. Doctor Grave. Doctor Grave – a pretty name for a heart surgeon (Thomas: 94).
2. … and they’ll put you under the charge of corporal Falls. Corporal Falls– a nice-looking fellow (Martini: 114).
3. I only know she’s arriving tomorrow. At night – perhaps (Thomas: 56).

Характеризуя эти модели Ю.М. Скребнев отмечает, что они иногда не вполне обосновано причисляются к эллиптическим (Скребнев: 170).

Эти конструкции создаются соположением различных классов слов, между которыми возникают отношения темы и ремы.

Такие модели могут передавать самое различное содержание. Все зависит от конкретной ситуации, в которой протекает общение. При этом характеризуемые двучленные конструкции могут имплицировать также и отрицание того или иного суждения.

Сополагаемыми элементами в отрицательных двучленных конструкциях, как правило, являются:  

- два субстантивных элемента;

- субстантивный и адъективный элементы;

- субстантивный элемент и предложная форма;

- субстантивный элемент и инфинитив.

 Приведем примеры.

George – a collector! (Galsworthy)

Имплицируется значение - George can’t be a collector.

I – jealous! (Show)

Имплицируется значение - I am not jealous. (Galsworthy)

Hallorsen in London (Galsworthy).

Имплицируется значение - Hallorsen can’t be in London.

That fellow repent! (Galsworthy)

Имплицируется значение - That fellow can’t repent.

(Примеры заимствованы из  Скребнев: 179)

Как отмечает Ю.М. Скребнев, предметно-предикатная связь в таких предложениях квалифицируется говорящим как маловероятная и, тем самым, отклоняется (Скребнев: 179).

Четвертую группу проявлений импликационной специфики отрицания в английской разговорной речи составляют речевые образцы, в которых отрицание имплицируется определенными лексическими единицами.

Выражение отрицания лексическими средствами. Составление полного перечня лексических единиц, способных имплицировать отрицание - задача практическая. Здесь же мы ограничимся упоминанием лишь некоторых из них.

Одной из таких единиц является, например, слово foot.

• She says she’s too busy to speak to you.
• Busy my foot. She doesn’t want to.
• Busy (is) my foot имплицирует значение She is not busy.

(Пример заимствован из Longman Dictionary)

Довольно часто в этой функции используются слова и выражения, аффективное содержание которых преобладает над их предметно-логическим значением. Это такие слова как hell, damn, rot, rubbish, bosh, dash, deuce и т.п.

The hell he did! (Hammett: 112)

Имплицируется значение – he didn’t.

I’ll be damned if you are (Hammett: 72).

Имплицируется значение – You are not.

Like hell she did (Chandler: 121).

Имплицируется значение - She didn’t.

Экспликационная специфика отрицательных суждений

Отметим еще раз, что мы будем рассматривать в качестве экспликационных языковые модели, содержащие в своей структуре более чем одно, отрицание, поскольку с позиций нейтральной области для выражения отрицательного суждения в английском языке достаточно лишь одного формального отрицательного признака. Более того, английская нормативная грамматика во многих случаях предписывает употребление одной и лишь одной из существующих отрицательных форм.

Тем не менее, в реальном общении эта норма часто нарушается, и повседневная речь изобилует оборотами, где формальные признаки отрицания используются в двух и более позициях.

По своему стилистическому статусу эти языковые обороты неоднозначны. Одни из них являются литературно разговорными. Такие обороты не нарушают гармонии языка. Другие модели представляют собой аграмматические формы, характеризующие язык малообразованной части населения или низкую культуру речи носителей языка. В соответствии с этим мы разделили отрицательные суждения на литературно-разговорные и субстандартные.

Среди явлений литературно разговорного характера мы выделили три – плеонастическое использование слова no, повтор и разделительный вопрос.

Плеонастическое использование отрицательного слова. Отрицательное слово no нередко является избыточным, если оно присоединяется в качестве дополнительного элемента к реплике, отклоняющей предшествующее суждение или предположение.

• Opal home?
• No, she’s been off somewhere since morning (Hammett: 138).

Ned Beamond turned his head.

• Did you say something?
• No, I made no remark (Hammett: 91).

Интересно  отметить, что практические грамматики английского языка предписывают употребление подобных моделей в качестве отрицательных ответов (ср., например, No, I don’t; No, he isn’t; No, they won’t  и т.п.). Таким образом, эти грамматики трактуют экспликацию данного вида как нормативную.

Наряду со словом no плеонастический характер могут иметь и другие отрицательные элементы – never, none, nothing и т.п.

• Let him alone. It’s likely they’ll do it to him without your help or mine.
• Never, I won’t let him alone until he’s been punished as he deserves.

Повтор. Одним из наиболее ярких проявлений экспликационной специфики является повторение элементов высказывания. Это явление представлено многими разновидностями. Повторяться могут  целые предложения, словосочетания, отдельные слова или даже отдельные морфемы.

Повторение сегментов текста представляет собой средство их эмфатизации. В некотором роде оно заменяет собой иные средства усиления: вместо того, чтобы искать в памяти эти средства говорящий, экономя умственные усилия, прибегает к повторению готового к употреблению слова. Повтор – явление всеохватывающее. Он затрагивает самые различные области языка, однако для решения поставленных в настоящей работе задач, мы отбирали лишь те разновидности, которые связаны с темой настоящего исследования.

Анализ примеров позволил выделить следующие разновидности отрицательного повтора.

Первую из них составляют модели, где повторяемые элементы являются самостоятельными в информационном плане высказываниями. В их составе можно выделить следующие подвиды.

А. Каждый из повторяемых элементов имеет самостоятельное интонационное оформление и получает статус предложения.

No! No! There was no colored man (Hawthorne: 32).

No idea, my boy. No idea. (Hammett: 221)

Never you will, dear. Never you will (Martini: 306).

None of them can! None of them can! (Hawthorne: 117)

And my answer is no. No! No! No! (Hawthorne: 36)

No! No! No! It was impossible (Joyce – English Story: 138).

Б. Предложения, где повторяемые элементы оформляются в одну интонационную модель, хотя и частотны, в исследуемых текстах, тем не менее, представлены лишь одной разновидностью – а именно моделью no,no.

No, no,  darling, I told you would fire off her in six months (Lawrence: 239).

No, no, do keep me company for a while (Lawrence: 239).

• Did the children give you any trouble?
• Oh, no, no. (Cheever: 152).
• I hope it was nothing that happened in our house?
• No, no, it was nothing that happened in your house (Cheever: 153).

Вторую разновидность рассматриваемых манифестаций составляют конструкции, где повторяемые элементы являются частями предложения. Повторяться могут предикативные словосочетания, составляющие основу предложения или его отдельные члены.

 I shall never – I shall never let you marry the man who has been involved in this dirty business (Thomas: 72).

… and I meant nothing – nothing of the kind (Thomas: 115).

None, none of them will ever take liberties with the woman like you (Martini: 116).

He is not, he is not going to have it (Lawrence: 198).

Разделительный вопрос (tag-модели). Еще одну разновидность избыточного употребления отрицательных элементов можно обнаружить в некоторых видах так называемого разделительного вопроса. Учебники нормативной грамматики предписывают этому вопросу вполне определенную структуру.  Этот вопрос имеет две части. Одна из них констатирующая, другая вопросительная. При этом констатирующая и вопросительная части противопоставляются друг другу по признаку наличия или отсутствия отрицания.

It is nice, isn’t it?

It isn’t nice, is it?